В 1530 году, 25 августа у Василия III родился сын, крещеный Иваном. День рождения этого человека следовало бы провозгласить если не общенародным праздником, то по меньшей мере достопамятным днем с торжествами и гуляниями в Коломенском у храма Вознесения, заложенного в том далеком 30-м году в ознаменование его рождения. Все девочки, родившиеся после этого в знатных домах русских князей и бояр, становились возможными царицами. Любопытно, что царских детей женили на детях княжьих или боярских: ровня. За принцов и герцогов не выдавали, королевских дочерей не брали: не ровня. В пределах Руси выбор невесты для царя был чрезвычайно демократичным. Иван IV женился рано и с самыми губительными последствиями. Его женой стала Анастасия Романовна Кобылина (Захарьина).
А теперь — интрига, полная заговоров, убийств, казней и изгнаний. Интрига, которая до конца XX века оставалась священной тайной дома Кобылиных, а также и их преемников большевиков, а также и их преемников “буржуинов”.
Итак, около 1650 года родился первенец, Дмитрий. Как наследник престола он возпитывается во дворце, он будущий царь. Второй сын, Иван, растет в доме Кобылиных. Молодой царь Иван IV с 16 лет участвует в боевых действиях, завоевывает Казань, затем русское войско подчиняет Руси Астраханское ханство (хан Астра?), сибирские (заволжские) ханства. Ханства — это полные соответствия как центральным русским княжествам, так и окраинным казачьим войсковым землям. При этом русские составляли (и составляют до сих пор) основную часть населения этих земель. Походы Ивана IV были не завоевательными, а объединительными.
Еще молодым Иван IV проявляет склонность к духовными вопросами и где-то к 30-летнему возрасту он совершенно удалился от государственных дел и становится “Христа ради юродивым”. Это знаменитейший на Москве святой Василий Блаженный. Храм Покрова, воздвигнутый на Красном холме у Кремля в честь присоединения Казани, прочно связан в народной памяти с именем этого святого. В привычной версии истории это описано как тяжелая болезнь Ивана, приготовление его к смерти. Царя торжественным обрядом постригают в монахи, царство переходит к Дмитрию. Однако, Иван выжил. Видимо, во время болезни он дал обет Богу и выздоровев отказывается от царствования, становится подвижником духа, Христа ради юродивым. История свидетельствует, что сам царь боялся Василия и прислушивался к его оценкам. Не смели трогать его и знаменитые опричники. Может показаться, что ко всем угодникам Божиим относились подобным образом. Куда там! Митрополитов во главе крестного хода бьют и ссылают, простые люди бунтуя, а опричники — каждый день безжалостно терзают неугодных священников прямо в храмах. Только Василий Блаженный на особом положении. Пересматривая историю с новых позиций, мы начинаем понимать, откуда у царя, бояр и лихих опричников такой пиитет перед голым и лохматым стариком. Нет, они ни во что не ставят священнический сан и духовное подвижничество. Но перед ними бывший великий царь, чей сын правит страной. Только этим можно объяснить его особое положение. Неизвестно, сколько честных и смелых людей, вслед за митрополитом Филипом прямо говорили кобылинским палачам о творимых беззакониях и поплатились за то жизнью. Единственное изключение — Блаженный Царь.
Царство переходит к малолетнему Дмитрию. Его мать царица Анастасия умирает в начале 60-х годов. Тогда же таинственно погибает и Дмитрий. Бояре и народ присягают новому царю, младшему сыну Ивана Васильевича, Ивану, возпитаннику дома Кобылиных. В нашей реконструкции это уже Иван V. Второе венчание Ивана Грозного на царство и есть на самом деле венчание Ивана Ивановича в цари Империи. Никогда никого не венчали на царство дважды. С воцарением Ивана V Кобылины (захарьины Кошкины, Юрьевы и прочие) достигают заветной цели — власти на Руси. Вспомним, что если их предок (дед, прадед?) Андрей Кобыла прибыл на Русь с задачей, поставленной евро-головкой, руководством западных самостийников, то именно сейчас мы увидим, что входило в эту задачу. В 1565 году учреждается опричнина, которая начинает уничтожать всех политических (сиречь — династических) противников Кобылиных. Другими словами, они принялись физически изтреблять тех, кто был родовитее их и представлял угрозу их пребыванию у власти. К сожалению, Кобылины были совершенно неродовиты. Их предки не владели на Руси землями, не строили городов, не совершали великих воинских подвигов. Они не были ни боярским, ни княжеским родом. Просто служилые люди, родственники царицы, возпитанники царя, опекуны и правители... Но не видного произхождения, Кобылины. И никакой видной должности во дворце. И потому опричнина работа день и ночь, старательно уничтожая всех, кто родовым достоинством уличает потомков Андрея Кобылы в неименитости. Все зверства, известные за опричниной, приходятся на эту, первую опричнину, на время изключительного владычества Никиты Романовича и братьев. Байки ХIХ века о великой доброте Никиты, о заступничестве за народ перед царем (каким?) в противовес злобной несправедливости Ивана (этого мальчика?) — пошлая и бездоказательная литература, занявшая место исторической науки.
В борьбе со знатнейшими русскими родами Кобылины совершили почти смертельную ошибку. Они переоценили свои силы и в 1569-70 годах двинули войска на Ярославль, называвшийся тогда Новгородом. Дело в том, что этот город с древнейших времен был носителем русской старины, той самой традиции, благодаря которой был взят Царьград. Поволжье и особенно Новгород-Ярославль, а также Кострома были престольными городами, где рождались русские князья и цари. После перемещения центра сначала во Владимир (Киев), а затем в Москву, Новгород-Ярославль стал резиденцией младших ветвей правящей династии. Можно сказать, это та самая провинция, где вырастают государи. С тех пор, как власть оказалась в руках слуг Запада, именно в Новгороде-Ярославле и вообще на Волге остались наиболее сильные личности, обладавшие более московских князей правом на царский трон. Именно здесь находится и младший сын великого Ивана III Семен, он же младший брат царя Василия III и дядя царя Ивана IV, отошедшего от дел. Верные Кобылиным войска (не было ли в их составе — ну совершенно случайно — наемников из Европы, каких-нибудь немецких рыцарей или фряжских охотников за наживой?) неожиданно нападают на Ярославль в 1569 году и уничтожают его. С тех пор этот великий город лишен своего кремля.
Разгром Новгорода не достиг цели. Поволжское княжеское казачество не отсиживалось по дворцам и теремам. Их дом — полевой шатер. Получив известие о гибели своего города, княжеские дружины собрались со всех мест и уже в 1571 году подходят к Москве, без особого труда овладевают столицей.
Платные историки приписывают разгром Новгорода блаженному Василию (василий — значит “царь”, Василий Блаженный — блаженный царь Иван IV), но не могут разумно объяснить последовавший затем разгром Москвы новгородцами в 1571-72 годах.
Волжская вольница побеждает и столица переносится в Новгород, то есть в уничтоженный еще совсем недавно Ярославль. Если все это совершалось при одном царе, возникает вопрос: зачем “Иван Грозный” сначала разрушает Новгород, а через год, устроив между делом бойню в Москве, переносит столицу в тот же разгромленный Новгород? У историков одно объяснение — психическое нездоровье русского царя. У царя с психикой было все в порядке: он родился от здоровых русских родителей и получил превозходнейшее царское возпитание и образование. Свои достоинства он ясно проявил и во время казанского похода и в период христова радения, вызвав поистине всенародную любовь и почитание. А вот у самих историков прослеживается параноидальное стремление обвинить во всех нелицеприятных событиях второй половины XVI века одного-единственного человека — собирательный образ русского царя “Ивана Грозного”. Если эти злостные байки существуют до сих пор, то это значит, что та борьба за власть над русским народом, над русской землей продолжается и сейчас. Третий Рим оказался удивительно устойчивым и даже формальный приход к власти не изменяет дела. Русь остается величайшей державой мира, а Запад не перестал быть сворой недоразвитых государственностей, тратя сотни лет на борьбу с Третьим Римом. Уверенность платных историков в шизофрении Ивана IV — одно из средств Запада в этой борьбе.
Итак, Кобылины разгромили Новгород-Ярославль. Их главные династические соперники через год собрали из русской знати свое войско и захватили Москву. В государстве произошли коренные перемены. Кобылины были обвинены в цареубийстве, последовали казни. Иван V был низложен. С 1572 года на Руси все поменялось, первой поменялась опричнина. Она не была упразднена, ее перенаправили против тех, кто сеял смуту. Историки недоуменно отмечают, что в ее ряды вливается множество выходцев из Новгорода. На деле это означает, что была учреждена анти-опричнина. Главным лицом становится представитель одного из славнейших родов Руси Малюта Бельский (Скуратов). Его любят избражать этаким псом о двух ногах, заплечных дел мастером, существом с низким лбом и плутливыми глазками, классический образ негодяя. Слишком классический. Зверства Кобылиных совершал именно этот, драматургический Малюта. Действительный же казнил изуверов Кобылиных, изкоренял крамолу в державе, подверг жестоким преследованиям ересь жидовствующих, ставшей идейной опорой цареубийц. Он сам и его имя были очернены после его гибели. Не все враги русского царя были казнены. Те, что остались в живых, дорвались-таки до власти и задним числом совершили его руками все мыслимые и немыслимые злодеяния. Пора, наконец, признать, что этот князь, боярин, воин, отмеченный личной отвагой и выдающимися управленческими способностями, был оклеветан Кобылиными. Можно сделать предположение, что именно Малюта был административным правителем при Семене. Именно ему мы, очевидно, обязаны тем, что церковный разкол не произошел еще в XVI веке. Это случилось на сто лет позже, уже под властью царей Кобылиных.
Казалось, смута преодолена, крамола подавлена. Царство принял дядя Ивана IV, младший сын Ивана III Семен. Этот человек незаслуженно забыт исторической наукой. Семен становится носителем высшей власти, изполняющим должность монарха в 1575 году. Его воцарение породило у историков параноидальные разсказы о Семене Бекбулатовиче. В 1584 году, как учат в школах, умер “Иван Грозный”. На самом деле в этом году сын Семена Федор становится царем. Это известный царь Федор Иванович. Его отчество — не Семенович — было обусловлено самой русской традицией царского имяречения: царь должен носить имя либо Иван, либо Василий (вспомним любимого персонажа русских сказок, Ивана-царевича). “Классика” за всеми царями с 1547 по 1584 год видит один и тот же персонаж, злополучный “Грозный”. Но нельзя же лгать всегда и обо всем. Каждый новый этап в эпоху “Грозного” отмечал немалые перемены в государстве и объяснить их всех одной лишь шизофренией царя невозможно. Каждый раз по свидетельствам современников “неузнаваемо изменчлся облик” царя. Пишут прямо “совершенно изменился”, “царя будто подменили”, “из молодого стал стариком” и тому подобное. “Классика” считает, что Федор — последний сын Ивана IV. Это не так. Он — сын Семена Ивановича, внук Ивана III, которого, кстати, и называли с полным правом Грозным. Ивана IV, отличавшегося кротким нравом, нарекли Грозным либо по ошибке, спутав с дедом, либо по злому умыслу, с целью “списать” на “грозного” царя преступления кобылинских опричников.
Попутно отменим еще одно злостное измышление поклонников Кобылиных, о слабоумии Федора. Может быть, любимец романистов Никита Романович Кобылин и не был слабоумным, когда направлял войска на Новгород-Ярославль, а был властолюбцем, которому жажда власти затмила разум. Возможно, это и есть слабоумие или скудоумие. Совесть, разум, любовь к людям, к богу — все презрел Романович в стремлении уничтожить русские корни во власти. Все возможно. Но обвинять русского царя, потомка светлейшего Ивана III Грозного в слабоумии — это уже оскорбление самого русского народа. Про Федора можно сказать, что это был кроткий, любивший богослужения человек, благочестивый в быту и милостливый в государственных делах. Слабоумием позднейшие историки наградили его, надо полагать, за то, что он не догадался сразу же вручить власть выжившим Кобылиным, а пребывал в полной уверенности, что смута окончена и Третий Рим благополучно продолжает свое царственное бытие, собирая осколки старой империи. Он заблуждался. В то время русские люди еще не знали, до какой низости могут дойти служители Запада на русской земле. Часть Кобылиных и их сообщников была помилована. В частности, сын Никиты Федор остался жив и этого оказалось достаточно, чтобы Запад успешно продолжил свои усилия по уничтожению русской имперской власти.
Царь Борис Федорович и Дмитрий Годунов. Федор Иванович, законный царь из рода русских царей, женился на Ирине Годуновой, представительнице одного из тех родов, которые считались царскими во время стояния на Угре, то есть Ирина была русско-казачьей княжной. Своего сына они назвали Борисом. “Классика” изображает Бориса братом Ирины, который стал царем якобы через сестру-царицу. Странно, но эта схема очень напоминает то положение, в котором оказались братья Кобылины, когда Анастасия стала женой Ивана IV. Известные изображения Бориса показывают молодого человека, а не мудрого мужа, изкушенного в дворцовых интригах. Брата Ирины, дядю Бориса, звали Дмитрием и он действительно был опытным царедворцем. Очевидно, драматургическая история кобылинского периода натянула образ одного на высокое положение другого. Не даром же за “Борисом” сохранена фамилия Годунов. Это было бы возможно только в том случае, если бы он получил ее от своего отца. Но у Бориса отцом был царь, а цари фамилий не носят. У Дмитрия же Годунова фамилия была, фамилия его отца, казачьего князя.
А в это время у отстраненного от власти Ивана V Ивановича рождается сын, Дмитрий. Он — внук Ивана IV Васильевича. Никаких прав на престол он, разумеется, не имеет. Не имеет до тех пор, пока жив Федор Иванович, пока жив Борис Федорович. Здесь открывается занавес и начинается второе действие кобылинских “страстей о власти”. Все, что последовало за неожиданной кончиной царя Федора, оказалось сущим адом для тех, кто только что пережил одну из самых черных страниц русской истории. Убийство наследника Дмитрия Ивановича, сына Ивана IV, казнь тысяч безвинных людей, разгром древнейшего Ярославля и тяжелое возстановление порядка — то был первый подход Кобылиных к власти. Чему научила их эта первая попытка? Она показала, что власть достижима. Что для полной надежности недостаточно “подложить” свою женщину под законного царя и даже недостаточно получить в свое разпоряжение законного наследника. Действия, предпринятые ими во втором акте русской смуты, показывают, что они хорошо усвоили политическую науку. Не изключено, что Кобылины действовали при поддержке и содействии средневекового европейского “ЦРУ” в лице, например, ордена иезуитов. Недаром изощренность в политике получила название иезуитства.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ, хлеще первого
в начало статьи
Арктида-главная